Волна мрачного отчаяния накатила на меня. Да, страна, рожденная в Беловежской пуще, уходит. Нельзя обманываться. Нельзя больше прятаться от реальности. Шансы на лучшую участь, открывшиеся в начале 2000-х, спущены Путиным в унитаз. Эксперимент 1991 года (Речь с танка! Трехцветные полотнища-»бесики» над ликующей толпой!) завершается. Он с самого начала был обречен на полную неудачу. И спасать страну некому, кроме нас самих, простых смертных. Ибо «наверху» — одна пустота, одни «ходячие калькуляторы» и картонные куклы.

Беловежская Россия представляет из себя историческую и геополитическую нежить. «Страна», ставшая воплощенным примером власти архипреступников, суперворов. Такого еще не было в мировой истории! «Страна», лишенная всякого смысла существования, где шайка откровенных стяжателей у власти пожирает бессчетные миллиарды, танцуя вокруг нефтегазовой «трубы». Край тотального самопроедания. Царство суетливого растаскивания всего и вся. Путинство с его «укреплением государства»? Жалкая пародия! Михаил Делягин беспощадно показал природу опереточного путинизма: кучка олигархов вовсю выжимает соки из страны и ее народа, а силовики-»государственники» отбирают деньги у олигархов. В общем, симбиоз мародеров. Американцы не зря пророчат распад РФ на несколько «республик»: на идее тотального грабежа и «нефтяного пира» единую страну не построишь. Грабить лучше порознь. Сегодня Сибирь, Юг, Дальний Восток могут сказать: «А зачем нам самодовольная, стянувшая бабки со всей РФ, спекулятивно-бюрократическая Москва? Она только отбирает часть наших доходов от экспорта сырья, но ничего не дает взамен. Ни высоких технологий, ни кредитов, ни защиты. Мы и сами можем сделать себе столицы — и не делиться больше с Москвой. И жить лучше станем!»

Финал весьма реальный. При Путине официозные СМИ перестали говорить о стоящих перед страной проблемах, перейдя на помпезную трескотню и лакировку действительности. Но меня-то не обманешь! Беловежская Россия живет, досасывая остатки западносибирской нефти в Тюменской области. Этим занимаются знатные нефтяники — Абрамович, Вексельберг и другие. Этот источник через десяток лет иссякнет. Надо уже сегодня закладывать вторую базу нефтедобычи в Восточной Сибири. Никто этого не делает. А что будет с так называемой Россией, когда нефти станет мало?

Продолжение нынешнего «развития» логично упирается в окончательный и полный распад Эрэфии...

Чтобы признать это, мне приходится делать над собой немалое усилие. Эх, читатель, Калашников относится к «отравленному СССР» поколению. Подсознательно я все еще живу в Советском Союзе — второй сверхдержаве планеты, одной из самых динамичных сил современного мира. Мне, выросшему в «варварском тоталитаризме», трудно принять иную реальность. Против восстает все: от самых ранних детских воспоминаний до сотен прочитанных книг.

Сегодня мне под сорок и большая часть жизни осталась позади. С какого времени я помню себя? Первые проблески — это 1969-й. В памяти вспыхивают куски киноленты, личные «видеоклипы». Вращающиеся винты бело-голубого «Ил-18». Летное поле, уставленное огромными воздушными кораблями с красными флагами «Аэрофлота» на гордых килях. Кадры черно-белого фантастического фильма, где молодой Юрский играет робота, сделавшего себе идеального хозяина. Футуристические декорации причудливых домов — города будущего. Черно-белый телеспектакль по «Солярису» Лема. Утренний радиорепортаж о запуске русской космической экспедиции. Кажется, это 1971-й. Точно! Я помню кадры нашего «Лунохода», идущего по серебристо-серой пустыне ночного светила. Господи, неужели моя страна когда-то забрасывала восьмиколесных роботов на Луну?

Это — мои детские воспоминания о совсем другой стране. Сильной и уверенной в себе. Еще пронизанной неукротимой энергией шестидесятых. Все, что окружало маленького Вову Кучеренко, говорило об этом. По улицам ездили «двадцать первые» «Волги», похожие на помесь элегантных акул и фантастических звездолетов дизайна шестидесятых. Даже автобусы «ЛАЗ» имели какой-то космический гребень на закругленной корме.

Я рос среди вещей и игрушек, сделанных в моей стране. Я не знал, что такое — китайские вещи. Единственным напоминанием о Китае в доме был старый, расписанный цветами термос. Мой маленький, забавно жужжащий и пускающий искры звездолет из настоящего металла был советским, русским. С красной звездой на борту. Я катал его по полу в полной уверенности, что сяду за пульт управления настоящим межпланетным кораблем, когда вырасту. Катушечный магнитофон, казненный мною с помощью кухонного ножа, напоминал небольшой чемоданчик — но он тоже был отечественным. Отец привозил из командировок все новые и новые игрушки — и все наши. Я помню их до сих пор. Огромный подъемный кран с поворотной стрелой и действующими блоками. Гусеничный трактор на батарейках. Электрический танк, носившийся по квартире и поворачивающий на другой курс, наткнувшись на преграду. Робот, шагавший по столу, мигая лампочками.

Будущий Калашников рос технократическим ребенком и был уверен: моя страна может все. Уперевшись в голубой экран «Вечера», я жадно смотрел фильм о посадке на Луну автоматической станции, забравшей с Селены образцы грунта. Все замирало от восторга, когда мелькали кадры технической мультипликации. Вот советский корабль-робот взлетает с Луны, неся на борту шар с драгоценным грузом. Вот этот шар несется сквозь космический холод, врываясь в воздушный океан — и повисает на большом красивом парашюте. О, как мне хотелось, чтобы такая штука приземлилась рядом с моим домом — и я бы унес это сокровище себе...

В программе «Время» шли репортажи из пылающего Вьетнама — и я видел обломки американских самолетов с хвастливыми надписями на бортах, сбитые огнем наших ракет!

Прадед Шукри брал меня на завод, где тогда работал — и советский малыш начала семидесятых трепетал при виде царства могучих машин, от запаха металлической окалины, от вида зелено-красного маневрового тепловоза...

Будущее казалось светлым, лучезарным, победоносным. Каждая минута жизни говорила об этом. Мне вспоминаются обрывки детских телепередач тех лет. Какая-то викторина, которую вел умный робот с квадратной головой и антеннами на ней, и участниками интереснейших дискуссий были Паганель, человек-невидимка и Тартарен из Тараскона. Каждую неделю прилетал пионер на ракете и вытаскивал из кармана молоток.

Орешек знанья тверд!

Но все же — мы не привыкли отступать!

Нам расколоть его поможет

Киножурнал «Хочу все знать»!

Пионер наносил три удара по мультяшному ореху — и тот разбивался. Начиналось очередное погружение в волшебный мир русской имперской мощи. О, сколько я узнавал о своей стране! Она могла делать все: от своих электронно-вычислительных машин и видеоэкранов величиной со стену дома — до орбитальных станций. Я узнавал о множестве увлекательных вещей — о том, как возникают миражи и о том, как советские реакторы опресняют каспийскую воду. О том, как русские ученые делают волшебные мембраны, извлекающие кислород из морской воды — и знал, что скоро в океаны уйдут советские акванавты с мембранными «жабрами» на специальных ранцах.

В середине семидесятых наш дом был полон всяческих журналов. Я читал их взахлеб: «Технику-молодежи», «Науку и жизнь», «Знание-сила», «Искатель»... Они уводили в мир огромных красивых плотин в морозной таинственной Сибири, и в голубых небесах над ними мчались оранжевые авиалайнеры СССР с крылом обратной стреловидности, плыли белые рыбины мощных дирижаблей с серпом и молотом на боках. «Знание-сила» — огромного формата, с чарующими цветными фотографиями! — читался перед сном. Статьи о термоядерной энергии и посадках советских аппаратов на Венеру перемежались с повестями Кира Булычева о планете драконов...

Говорят, ранние воспоминания Путина о Советском Союзе — это убогая коммуналка и крыса, напавшая на несчастного ребенка в грязном подъезде. А вот у меня в памяти детства — волшебная, великая страна.

Сейчас, когда автору этих строк уже под сорок, открываются все новые и новые грани ушедшего Союза. Оказывается, в нем скрывались тысячи уникальных разработок, великое множество новых идей и оригинальных решений. И в государственных структурах, и в небольших инициативных группах. В зародыше Советы имели совершенно фантастическую цивилизацию. И я, брат-читатель, не устану открывать перед вами страницу за страницей из этой тайной истории Красной империи...

О, сколько раз я смотрел «Поэму огня» — сагу о начале русской космической эры! Думал, что это и есть наше Завтра. Что такой сложится моя жизнь. В семидесятые я зачитывался романами Аскольда Якубовского, играя с сестренкой в русского звездного судью-Аргуса, преследующего злодея-технократа на далекой планете. Мы носились среди прохладных струй фонтанов на площади перед «Каракумстроем», и красавец-Ашхабад готовился принимать экологический форум ЮНЕСКО 1978 года...

Семьдесят девятый... Последний мирный год перед Афганской войной. Пик могущества Советского Союза. Мы с Олежкой Бондаренко бродим по летней Одессе. Спорим о том, когда наши запустят к комете Галлея космический парусник «Гелиогиро» и грезим о том, как через десять лет к Марсу полетят три советских корабля. В тот год будущий писатель Калашников стал ходить в планетарий на улице Чижикова. Советская власть устроила этот храм науки в бывшем соборе. Бедная нынешняя молодежь! Она больше не знает, что такое планетарий. Что это такое — чувствовать себя среди звездного океана огромной Вселенной. Сколько лекций я слушал в этом планетарии, сколько узнал! Как в восторге смотрел на колебания огромного маятника Фуко, следя за вращением Земли, как, зачарованный, рассматривал большую, наполовину прозрачную модель космического корабля Циолковского и ходил вокруг макетов ракетных двигателей...

Планетария больше нет. Собор отдали церкви. Только лучше от этого люди не стали... Зато невежество и мракобесие поползли по земле...

Семьдесят девятый! Магнитофон с записями «АББА», первые танцы... Сборная канадских профессионалов из НХЛ, в клочья разодранная советской хоккейной сбрной на «Кубке вызова». Потом — на Кубке Канады...

Да, я и поныне остаюсь в той стране. Она живет в моем сердце. И будет жить, покуда я дышу.

Не приемлю Мерзкой Реальности...
Недавно мне, наконец, довелось посмотреть знаменитый «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика. Нашумевшую ленту 1967 года. Фантастический фильм о жизни Запада в предполагаемом 2001-м. Бог ты мой! Когда мне был всего год от роду, люди в Америке всерьез думали, будто к началу этого века русские превратятся в такую могущественную и динамическую силу, что даже язык молодежных банд в Англии окажется щедро пересыпанным нашими словечками. Герой в исполнении юного Макдауэлла то и дело произносит: droug, maltchik и devochka. А его шайка посиживает в баре «Korova», попивая здоровый коктейль «Moloko Plus»!

Выходя из своей Реальности и снова оказываясь в жизни нынешней Россиянии, я с чувством тошноты вижу вокруг обрыдшее донельзя месиво. Баксы, Киркоров и Путин. Пугачева, «Сникерс» и «Фабрика звезд». Чечня, толпа натужных юмористов и партия «Единая Россия». (Какая, в задницу, единая?! Она распалась в 1991-м!) Элитная недвижимость, азербайджанские торговцы, демократы, шлюхи и вечные ток-шоу. Менты и бригады, политтехнологи и болтологи. И поражения, поражения, поражения! Одни поражения! Везде: в спорте и на внешней арене, на войне и в технологиях. И люди-калькуляторы вокруг — без чести и совести, готовые продаться с потрохами и продать все: Родину, родную маму, будущее моих детей! Все заливают кровь и сперма, везде валяются зеленые бумажки. Вся жизнь Беловежского ублюдка — одно сплошное позорище. Я каждой клеточкой тела чувствую, как этот обрубок под бело-сине-красным лоскутом отстает от всего мира каждый час своего жалкого существования. Уходят вперед, словно на форсаже, индийцы и китайцы, малазийцы и бразильцы. А Россияния беспомощно дрейфует по волнам истории, словно плохо связанный плот, безвольная игрушка ветра и волн...

Господи, как изменилось все вокруг! Это еще не так бросалось в глаза в 1992-1994-х, только-только после падения великой страны. Тогда еще слишком многое оставалось от Союза, от его мощи и научно-технической цивилизации. А теперь... Сначала у россиянских военных увеличились в размерах фуражки и круто выгнулись их тульи. Точь-в-точь как у дурацких опереточных генералов из «банановых республик» середины ХХ века, нищих и захолустных. А следом и вся страна впала в состояние нищей Латинской Америки, только с морозами. Рубежом стал 2001-й — когда бездарный режим дебилов сжег в атмосфере наше чудо: орбитальную станцию «Мир». Он уничтожил не просто старый космический аппарат, а символ всей русской цивилизации. О, какие твари!

Каюсь, читатель. Время для меня словно застыло с девяносто первого года. Не держу дома новых карт, где нет СССР. Все существо мое сопротивляется Неправильной Реальности. И только по детям и деревьям Калашников иногда замечает, сколько лет уже минуло, и что в их череде успело вырасти новое поколение, годящееся мне уже не только в младшие братья-сестры, но и в сыновей-дочерей. Я гляжу на них с чувством острой жалости. Что их ждет? Скучная юность с вечным безденежьем, вечным стремлением «оторваться» во что бы то ни стало и где-нибудь урвать сотню баксов. А потом — нищая старость. У них почти нет перспектив. Тысяча дорог, открывавшаяся мне в СССР, для них закрыта. «Верхи», награбив вдоволь, замкнулись и новых людей к себе не допустят. Погибли целые направления, где можно было делать свою жизнь: наука, армия, флот и авиация. Даже бизнес сегодня не начнешь, как в начале 90-х. И большинство этих мальчишек и девчонок обречены на роль «лишнего населения» — нездорового и неконкурентоспособного. Их чувство национальной неполноценности, комплекс «русской неудачливости» возникает с колыбели: ведь они играют чужими игрушками с надписями на английском языке, они почти не видят вокруг вещей и техники, сделанных русскими руками. А иногда они физически искалечены с самого рождения...

Когда я вижу нынешних молодых с кольцами в ушах и носах (тату и пирсинг!), дующих пиво в подземных переходах, их будущее открывается мне, словно прочитанная книга. Как в горячке, мелькнут молодые годы — под аккомпанемент «Эм-ти-Ви». Когда молод, все нипочем и все прекрасно. Но с некоторых пор они обнаружат, что жизнь прошла мимо. Что нет ни денег, ни карьеры. Что еще недавно молодое тело стало дряблым, а лицо — одутловатым. И что человеческие самки уже не хотят ложиться с ними в постель «за так», а проститутки стоят дорого. Тогда наступит беспросветье...

Пойми меня правильно, брат-читатель. Я далек от идеализации СССР. Было в нем много недостатков и мерзостей. Сам могу о них часами повествовать. Над многим пришлось бы потрудиться, выбрасывая прочь отжившие свое механизмы и монтируя новые. Но это можно было сделать. Образно говоря, Союз был крепким, но запущенным замком. В нем можно было сделать евроремонт, переложить трубы, подвести оптоволокно.

Побывав в Китае, я знаю это. Вижу бурный рост великой страны, не отказавшейся ни от плановой системы в важнейших сферах, ни от алого знамени. Знаю, что начало китайского прорыва положили руководители с советским образованием! Но смотрите: как мир с тревогой следит за достижениями Поднебесной, хотя они только-только приближаются к возможностям, имевшимся у моей страны еще в начале семидесятых! Я не желаю возврата очередей за колбасой, наглых работников прилавка, маразматического Политбюро. Не хочу, чтобы хирург зарабатывал столько же, сколько и водитель трамвая. Это все можно было изменить. Опыт показывает, что для освобождения цен, открытия частных магазинов и ресторанов нужно всего лишь несколько лет, зато на создание космической отрасли — десятилетия. Мы сломали второе ради первого.

Какой же идиот взрывает дом, вместо того, чтобы его привести в порядок? Взрывает — и пытается соорудить из обломков кошмарную лачугу, уверяя, что это и есть «приближение к мировой цивилизации»? Что это — нечто более динамичное и современное? Не смешите. В итоге получилась РФ, геополитическая нежить. Страна с искусственной, мертворожденной нацией «россиян», слишком расколотых и разложенных, чтобы стать общностью. Погрязшая во всех мыслимых пороках. Раздираемая войнами: и с исламом на Кавказе, и «холодной гражданской» везде. Патологически неспособная поставить перед собой здравую цель и развиваться.

То и дело мне говорят: «Нельзя так жить! Надо принимать новые реалии...» Не приму! Ни за что! Где-нибудь в сорок втором тоже были люди, говорившие ближним: «Надо поступать практически. Надо жить под гитлеровцами, ибо у них — силы, они и есть новые реалии жизни». И ведь были те, кто работал на оккупантов, кто открывал при них частные магазины и рестораны, кто издавал газеты. А были и те, кто наплевал на «новые реалии» и уходил партизанить — в леса или катакомбы.

Я никогда не был коммунистом. Не ходил в числе «правильных мальчиков» — комсомольских активистов. Более того, я их ненавидел и презирал. Слушал тяжелый рок и носил футболку с готической надписью «Эй Си — Ди Си», за что не раз подвергался строгим внушениям. И вообще слыл изрядным раздолбаем. И про то, что секса в СССР нет, мне никто вовремя не растолковал. Да вот только оказалось, что Союз для меня оказался дороже, чем для чистеньких мальчиков в костюмчиках, валом поваливших на службу новым хозяевам жизни.

При тьме недостатков Советский Союз был намного более развитой и динамичной страной, нежели Росфедерация. Намного более сильной и богатой. И у него имелось будущее, коего у РФ нет.

Один современный мальчик, когда я назвал себя борцом за СССР-2, сказал мне: «Советскому Союзу — аминь, а мы будем строить новую Россию». Аминь? Это слово я скажу вам, «россияне». Вы развалили Советский Союз, выпустив наружу демонов тления, грабежа и распада. Разве вы загнали их назад, в преисподнюю? Они и сейчас носятся по вашей РФ. Они составили ее «элиту», умеющую только ломать и делить. Развал СССР продолжается, только теперь в Росфедерации. Нельзя остановить взрыв на полпути, как в кино. И если мы не примемся за сооружение сверхнового, свободного от старых недостатков, высокотехнологичного и одержимого вселенской миссией СССР-2, то РФ бесславно и страшно погибнет. Бессмысленная и бесцельная, она просто проржавеет и разлетится на части под ударами жестоких волн глобализации. Путин с его «укреплением государственности»? Он только логически продолжает процесс раздробления СССР. Отбрасывает прочь территории, сдает геополитические позиции, отказывается от ядерного потенциала. Бросает на произвол судьбы девять десятых страны, одну десятую превращая в «Путин Инкорпорейтед», пригребая к ней все сырьевое, приносящее валюту (это описано в книге «Код «Путин»). Я не хочу сказать, что В.В. — наихудший вариант. В конце концов, олигофрен на троне, пускающий слюни, будет хуже. Но это для меня не успокоение. Россиянская элита никогда не сможет самоочиститься и породить спасителя Отечества. По хорошему, нашу аристократию надо истребить. Чтобы расчистить площадку для нормальных творцов, политиков и предпринимателей.

Я, знаете ли, не хочу крестить всех насильно в свою веру. Мне часто говорят: «Калашников, у нас — совсем другие воспоминания о СССР. Ты что, жил где-то в другой стране?»

Наверное... Союз — это много стран. Много реальностей и граней. Хотите знать мое мнение? Больше всех СССР ненавидели и ненавидят те, кто остался обывателем. Их породу мы прекрасно помним. Они во что бы то ни стало хотели остаться в больших городах. Их кредо в те времена заключалось в том, чтобы «остаться в Одессе (Москве, Ленинграде и т.п.)». Чтобы не покинуть теплых местечек обыватель соглашался на все — на жалкую зарплату в 120 рублей, на просиживание штанов в убогой конторе. А потому злобно шипел на все советское.

А мой род — из иного теста слеплен. Мы в Союзе считали, что добиваться высокого статуса в жизни нужно, уходя на окраины Империи. Туда, где идут великие стройки, где система еще не устоялась. Там можно выдвинуться, стать большим человеком, заработать деньги и славу. А потом — в блеске и силе вернуться на родину, свысока посматривая на жалких обывателей, так и не решившихся вскочить в седло и отправиться на советский фронтир. Так поступил мой отец, отправившийся из Одессы сначала в Казахстан, а потом — в Туркмению. Так поступили мои родичи по бабушкиной линии, отправившиеся на стройку Ашхабадской ГРЭС, сумевшие обзавестись и машинами, и домами — и потом вернувшиеся в родной Воронеж. В СССР самые энергичные, работящие и непьющие поступали так, получая блага жизни и возвышаясь над обывателями. Такая судьба ждала бы и автора этих строк — если бы не гибель Союза и превращение вчерашнего передового фронтира — Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии — в зоны бедствия и отстойники нищеты.

Я — из породы пассионариев. А мы всегда отличались от обывателей. Уже в 90-е, когда самые активные славяне потекли из Азии в россиянскую глубинку, я видел, как спившееся, опустившееся и нищее население ненавидело «возвращенцев». Еще бы! Они же не хлещут самогон. У них — ковры и гарнитуры! И разговаривают не матом, а культурно! И они работают, как звери! На фоне таких русских местные скоты чувствовали собственную неполноценность — а потому и ненавидели вернувшихся. Да что там 90-е! Я видел, как одесские обыватели заходились от зависти при виде батиной черной «Волги» и восточных ковров в нашей пятикомнатной квартире. Тот, кто не решился поехать на фронтир и сделать там карьеру, и в те годы смотрели на нас волками.

Мой взгляд на СССР — взгляд пассионариев. Для нас Союз был волшебной страной с тысячей дорог в грядущее. А взгляд обывателя видел только одну сторону жизни.

До сих пор с ненавистью и содроганием вспоминаю толпы под предводительством пьяного питекантропа, оравшие: «Не надо нам космических программ! Не надо великих идей! Дайте колбасы!»

Увы, бескрылых оказалось больше, чем крылатых. И они продали страну за шмотье и колбасу, в конце концов оставшись в дураках, по уши в дерьме и беспросветной нищете. Они думали, что будут жрать десять сортов колбас, а не один за два двадцать. Теперь они жрут всю ту же колбасу, но за большие деньги — потому что всякие сервелаты им не по карману. И нынешняя провинциальная Эрэфия, сегодняшняя власть с ее «элитой» — это порождения обывательства. Оно успело разрушить мою Страну Света!

Здорово написал Егор Холмогоров, один из умнейших людей нашего времени. Что, в самом деле, дало нам уничтожение Советского Союза? Свободу? Наша свобода оказалась грубо попранной, ибо мы лишились возможности свободно передвигаться по одной шестой части суши, не натыкаясь на идиотские границы. Возможность делать бизнес? Мы попали под жесточайшую диктатуру сначала уголовников, а потом чиновников и чекистов. Под невыносимый гнет преступной налоговой системы. Мы можем только мечтать о 15-процентном налоге и льготах на несколько лет, дававшихся кооператорам в Союзе. Мы получили «свободу» отдавать последнее кровопийцам! У нас отняли свободу самореализации личности. Мы, как заметил Холмогоров, не можем отделаться от ощущения, что занимаемся не своим делом. Физик, вынужденный быть банкиром вместо того, чтобы совершать гениальные открытия. Инженер, коего жизнь заставила работать лавочником. Режиссер, снимающий дурацкие рекламные ролики и «мыльные оперы» вместо того, чтобы продолжать дело Тарковского и Бондарчука. И так далее. Мы зарабатываем приличные деньги — но ценой потери смысла жизни.

Мы получили «свободу» в виде гангстеров у власти, постоянной угрозы смерти или разорения, кризисов и инфляции. Ни одна задача, стоявшая перед обществом в конце 80-х, не решена.

Мы были ангелами империи. Но толпа низших подпалила нам крылья — и мы пали вниз. Но каждый из нас унес на груди частичку великой страны, сохранил в душе ее образ. Теперь мы выбрались из-под обломков, смогли устроиться в Неправильной Реальности и снова расправляем зажившие крылья...

Нам предстоит борьба с самой отвратительной и темной силой в мировой истории.